(англ. one-man management, unity of command; нем. Einzelleitung)

1. Единоличное управление, единовластие.

2. Наделение командира (начальника) всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным и возложении на него персональной ответственности перед государством за все стороны жизни и деятельности (воинской части, подразделения и каждого военнослужащего).

3. Один из важнейших принципов управления производством, заключающийся в предоставлении руководителям различных звеньев народного хозяйства такой полноты прав в принятии решений, которая необходима для выполнения возложенных на них обязанностей, и в установлении персональной ответственности работников за порученное им дело.

4. Один из принципов строительства вооружённых сил и других милитаризованных структур (федеральная служба безопасности, внешняя разведка, федеральная пограничная служба и пограничные войска, органы внутренних дел и внутренние войска и т.п.), руководства ими и взаимоотношений между военнослужащими.

5. Один из принципов управления, заключающийся в единоличной ответственности за процесс принятия и реализации решений, что требует полного подчинения работников в производственном процессе воле одного руководителя при его личной ответственности за порученное дело.

6. Организационная форма руководства в государственном управлении, при которой во главе органа управления, подразделения, учреждения или организации стоит одно должностное лицо, управомоченное единолично принимать юридически обязательные акты управления.

7. Организация управления, при которой глава фирмы, компании, организации правомочен принимать юридически обязательные решения для всех работников, занятых в данной фирме или организации.

8. Подход в управлении, согласно которому руководитель лично принимает окончательное решение и несет за него персональную ответственность.

9. Принцип военного строительства и централизованного руководства армией и флотом, заключающийся в наделении командира (начальника) всей полнотой распорядительной власти и правами по отношению к подчиненным, в возложении на него персональной ответственности за все стороны жизни и деятельности войск (сил флота).

10. (Принцип (управления), означающий) предоставление руководителю какого-либо органа, учреждения, предприятия полномочий, необходимых для выполнения его функций, а также установление его персональной ответственности за результаты работы.

11. Принцип управления, означающий предоставление руководителю предприятия, учреждения, организации преимущественного права в принятии управленческих решений с возложением на руководителя единоличной ответственности.

12. Принцип управления, представляющий руководителю широкие полномочия, необходимые для успешного выполнения его функций, и устанавливающий его персональную ответственность за результаты работы.

13. Условие правильной организации управления, предполагающее разработку и принятие руководителем решения без согласования и обсуждения его в коллективе или с отдельными лицами.

14. Форма организации управления, при которой во главе органа управления предприятия, учреждения или организации стоит одно лицо, правомочное принимать юридически обязательные решения.

15. Форма организации управления, при которой глава органа управления предприятия, учреждения или организации (фирмы, компании) (его структурного подразделения) имеет право принимать решения, юридически обязательные для всех подчинённый работников .

Пояснения:
Для Единоначалия характерны следующие признаки:
- единоличный характер принятия управленческого решения;
- личная ответственность руководителя за реализацию принятых решений;
- осуществление последовательного и постоянного контроля за их реализацией;
- преимущественная ориентация на фиксированную систему должностных прав и обязанностей подчиненных;
- преимущественно вертикальные потоки управленческой информации: от руководителя к подчиненным (управляющая), от подчиненных к руководителю (информационно-содержательная).

Единоначалие предполагает всемерное укрепление дисциплины, строгое соблюдение законности в хозяйственных отношениях, повышение ответственности каждого руководителя за своевременное выполнение планов и заданий, за качество продукции, за бережное и разумное использование производственных ресурсов.

Единоначалие выражается в праве командира (начальника), исходя из всесторонней оценки обстановки, единолично принимать решения, отдавать соответствующие приказы и обеспечивать их выполнение в строгом соответствии с требованиями законов и воинских уставов.
Подчиненный обязан беспрекословно выполнять приказы начальства. Обсуждение приказа не допускается, а неповиновение или другое неисполнение приказа, повлекшее за собой вредные последствия, является преступлением против военной службы.
Осуществление Единоначалия требует от каждого руководителя достаточных знаний, которые дали бы ему возможность квалифицированно принимать решения по тем или иным вопросам. Он должен знать работу руководимого им участка, его технику, технологию, организацию; уметь организовать коллектив и сделать каждого работника активным участником выполнения поставленной задачи; хорошо ориентироваться в вопросах экономики, права, социологии, психологии. При этом руководитель опирается на широкий круг специалистов, на опыт передовых рабочих, которые помогают ему обеспечить должное руководство.

Служебная деятельность командира-единоначальника реализуется в следующих правовых формах:
- издание приказов и иных правовых актов;
- назначение административных расследований и дознаний;
- привлечение подчиненных к дисциплинарной и материальной ответственности;
- утверждение распорядка дня и регламента служебного времени военнослужащих, проходящих военную службу по контракту и др.

Единоначалие способствует повышению действенности управления, своевременному выполнению плановых заданий, экономному использованию имеющихся материальных и трудовых ресурсов, оперативному принятию управленческих решений в ситуациях дефицита времени, повышает персональную ответственность руководителей. В условиях войны Единоначалие представляет собой наиболее оперативный и эффективный метод управления войсками (силами), обеспечивающий наилучшее использование возможностей воинов, единство их действий, проверку исполнения приказов.

Последовательное соблюдение принципа Единоначалия является основным способом предупреждения конфликтов по вертикали.

На основе Единоначалия строится деятельность министерств, иных федеральных органов исполнительной власти, федеральных служб.

Точка зрения

В 1991 г. достаточно незаметно в истории военной организации государства закончился один из самых противоречивых периодов ее развития. В Вооруженных силах и других силовых структурах завершилась деятельность политических органов. Однако это событие произошло столь буднично и неприметно, что весьма скоро забылось. Итоги далеко не однозначной деятельности политических органов в армии и на флоте остались по большому счету так и не подведены. Разумеется, предлагаемый материал вовсе не претендует даже на достаточно краткий анализ деятельности политотделов и управлений за несколько десятилетий их существования. Скорее всего это попытка набросать повестку дня для первоначального разбора итогов работы военных комиссаров. Тем более что, несмотря на огромное количество партийной литературы, выпущенной в советские времена, серьезных работ после 1991 г. по анализу деятельности политических структур в армии и на флоте так пока и нет.

ИСТОРИЯ

Как известно, в годы Гражданской войны в связи с широким привлечением офицеров русской императорской армии на службу в создаваемую Красную Армию для политического контроля за командирами был введен институт военных комиссаров. На практике это означало фактическое двоевластие в Вооруженных силах - приказ командира без подписи комиссара признавался недействительным. Естественно, такое положение не могло считаться нормальным даже по условиям того переломного во всех отношениях времени, и 28 июля 1924 г. было принято решение о переходе к единоначалию.

Однако тогда оно, естественно, не могло быть полным. Если командир был коммунистом, то у него были одни права, а если беспартийным, то выполнял лишь оперативно-тактические и административно-хозяйственные функции, а комиссар руководил политической и партийной работой и отвечал за морально-политическое состояние части. Любопытно, что за советский период еще дважды принималось решение о введении института военных комиссаров. Это происходило в периоды с мая 1937 г. по август 1940 г. и с июля 1941 г. по 9 октября 1942 г.

Однако если в период массовых репрессий 1937-1938 гг. эту меру еще хоть как-нибудь можно объяснить, то введение очередного двоевластия в Вооруженных силах в июле 1941 г. никаким внятными доказательствами подпереть не удается. Скажем, если у руководства государства в тот период под влиянием тяжелейших поражений на фронтах возникли вполне справедливые сомнения в компетенции и профессиональной состоятельности командного состава Красной Армии, однако это же не могло служить поводом для приставления к командирам и командующим совершенно неграмотных в оперативном отношении политических надсмотрщиков. Эта мера отнюдь не способствовала улучшению состояния дел на фронте, и самое ее яркое проявление - "мехлисовщина".

Лучше всего об этом явлении говорят строки из одного частного письма, адресованного Константину Симонову: "...Я был на Керченском полуострове в 1942 г. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армиями и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, человека неграмотного в военном деле... Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа солдат. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армий на самую передовую и т.д. Три армии стояли на фронте 16 километров, дивизия занимала по фронту 600-700 метров. Нигде и никогда я не видел такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал не полководец, а безумец..."

Вмешательство комиссаров в оперативные и тактические вопросы именно так и заканчивалось, причем, как правило, без исключений и вариантов. Лев Мехлис печально знаменит своим самодурством в войсках лишь потому, что масштабы кровавых последствий его вмешательства в военное искусство попросту не знали равных и скрыть их даже в те времена было попросту невозможно. А сколько разного рода мехлисов состояло при командующих армиями, командирах корпусов, дивизий и полков? Сколько солдатской крови стоило их вмешательство в ход боевых действий?

ПОСТОЯННО ДЕЙСТВУЮЩИЙ

Как свидетельствует военная история, полководец при необходимости мог собрать военный совет, на котором начиная с самых младших офицеров выслушивал мнение подчиненных о принятых им решениях. Однако военный совет мог быть продуктивен только в одном случае - если командующий или полководец приходил на него уже с готовым решением. Мнение военного вождя зачастую могло и не совпадать с мнением большинства офицеров и генералов, приглашенных на совет, поскольку правил в стратегии не существует и наставления по оперативному искусству и тактике, как известно, пишутся вовсе не для гениев. В частности, на знаменитом военном совете в Филях в 1812 г. единственно верное с точки зрения стратегии решение Михаила Кутузова оставить Москву было принято им единолично и при значительном сопротивлении ближайших сподвижников (кстати, император Александр I о принятом решении узнал значительно позже).

Однако если у полководца собственное мнение по оперативным вопросам отсутствует, то его ни при каких обстоятельствах не может заменить никакой коллективный разум в виде военного совета. Роковое заблуждение, что управление войсками можно осуществлять с помощью коллегиальных органов, до сих пор имеет самое широкое хождение среди руководящего состава армии и флота. Считается, что даже Верховному главнокомандующему в России вовсе не обязательно обладать определенным запасом знаний по стратегии и оперативному искусству, а все решения в готовом виде главковерху будет предлагать некий мощный коллективный разум в виде его ближайшего и умудренного опытом окружения. Без советников в таком деле, конечно, не обойтись, но в самых тяжелых и кризисных ситуациях самые надежные и преданные сподвижники будут предлагать несколько вариантов возможного решения, причем, заметим, прямо противоположных.

Опровержением этой очевидной и опасной стратегической ереси - коллективного разума в деле руководства вооруженной борьбой, является вся военная история: если полководец или политическое руководство страны никак не могут решиться - наступать или отступать, - начинаются многочисленные, длительные и совершенно бесплодные заседания военных советов, являющиеся, по существу, всего лишь прологом к сокрушительному поражению.

Таким образом, наиболее целесообразное предназначение военного совета - доведение (и то при наличии явной на то необходимости) готового решения командующего до подчиненных в форме неформального общения. Однако в Вооруженных силах СССР военные советы были созданы и функционировали на постоянной основе. В годы Великой Отечественной войны, согласно положению, они являлись далеко не совещательным органом, обладали весьма обширными полномочиями и существовали до объединений (то есть армий) включительно.

Характерно, что словосочетание "член военного совета" (ЧВС), несмотря на то что по положению ими могли быть различные должностные лица полевого управления фронта, в обиходе относилось только в генералам-политработникам. Что же касается их основной, однако отнюдь не озвученной роли в Вооруженных силах, то главное предназначение военных советов по-прежнему заключалось в ослаблении единоначалия и партийном контроле над командирами и командующими. Член военного совета лично информировал политическое руководство страны о своем командующем и в случае даже мнимых разногласий имел полное право обратиться до Верховного главнокомандующего включительно. Наверное, нет необходимости разъяснять, какую нездоровую обстановку создавало это в полевых управлениях фронтов и армиях.

Любопытно, но военные советы сохранились в Российской армии и поныне, хотя, разумеется, без ЧВС это уже далеко не те советы, которые были в годы существования политических органов в армии и на флоте. От былого величия не осталось и следа. Следует сказать, что во все времена существования СССР политработники весьма специфически понимали сущность единоначалия. По их мнению, оно заключалось в следующем: "...командир-единоначальник проводит в жизнь политику Коммунистической партии, выполняет решения партии и правительства, неуклонно соблюдает во всей своей деятельности ленинские принципы руководства, прочно опирается на партийную организацию". Даже при большом воображении в этой формуле трудно отыскать следы единственно возможной в Вооруженных силах властной вертикали. Далее политруками лукаво утверждалось, что укрепление единоначалия постоянно и неразрывно связано с повышением роли политорганов, партийных и комсомольских организаций в жизни и деятельности СА и ВМФ. Бред да и только.

КАДРЫ

О значительном размахе в подготовке кадров политического состава для РККА свидетельствуют следующие факты. В частности, в соответствии со схемой мобилизационного развертывания Красной Армии образца 1941 г. для подготовки и пополнения командного состава предполагалось иметь 43 пехотных училища, 16 артиллерийских училищ, 7 танковых и 26 военно-политических. Сразу заметна очевидная несоразмерность последней цифры. Количество поставляемых в армию политруков превышало половину выпускаемых в войска командиров стрелковых взводов.

Надо отметить, что подготовка даже политического состава тоже требует определенных ресурсов. Во вполне конкретных условиях предвоенного времени, когда на счету была каждая копейка, материальные и финансовые средства на учебу комиссаров приходилось отрывать от подготовки специалистов видов Вооруженных сил и родов войск. В том, что командир взвода РККА перед войной был откровенно слаб, немалая вина и того, что значительные ресурсы отвлекались на подготовку сопоставимого количества комиссаров.

Однако все это было бы оправданно в том случае, если политработа в армии и на флоте по своей эффективности соответствовала бы немалым затратам на ее организацию. Однако это не совсем так. В частности, несмотря на то что РККА была насыщена политработниками сверху донизу, а перед самой войной комиссары имели практически такие же права, как и командиры (а с июля 1941 г. опять-таки введено двоевластие), в первых же боях Великой Отечественной войны всего несколько дивизий оказались на высоте предъявляемых им требований. А, скажем, в Белоруссии каждый третий плененный советский военнослужащий сложил оружие добровольно. В целом же количество пленных красноармейцев за первые полгода войны говорит о том, что во многих случаях дивизии и полки РККА, несмотря на значительное численное превосходство над вермахтом, не оказывали серьезного сопротивления захватчикам. А это косвенно свидетельствует о том, что совершенно немыслимый перед войной размах партполитработы и огромное количество политработников в армии еще совершенно не гарантируют успех на полях сражений. В этой связи совершенно правомерно возникает вопрос - а эффективна ли партполитработа подобного рода в боевой обстановке в принципе?

ЭФФЕКТИВНОСТЬ

Для начала отметим, что военачальники всех времен и народов к укреплению морального духа армии относились более чем внимательно. Забота о подчиненных у них стояла всегда на первом месте. Император Франции Наполеон, например, очень любезно и внимательно относился ко всем солдатам, которые бывали с ним в боях. Он очень торжественно производил награждение отличившихся в сражениях и обставлял это мероприятие в целом с необычайной пышностью. В трудные минуты боя император появлялся в опасных местах и личным примером увлекал бойцов в атаку. Великий русский полководец Александр Суворов был очень близок к солдатам и всегда беседовал с ними при каждом удобном случае. Краткий анализ его распоряжений только на организацию маршей показывает, что на первое место генералиссимус ставил заботу о пище и отдыхе солдат. Войска в этом отношении очень чутки и обычно без труда видят разницу между подлинной любовью полководцев к солдатским массам и мнимой.

Однако только в РККА и в Советской армии произошло мнимое и даже противоестественное разделение на тех, кто руководит воинскими коллективами в бою, и на тех, кто воодушевляет войска перед сражением. На войне, как известно, все решает один человек. Такого еще никогда не было в военной истории - военачальник отдал боевой приказ, а политработник (название по большому счету не имеет значения) начал поднимать моральный дух. Как известно, самый действенный способ воздействия на подчиненных во всех армиях мира - личный пример военачальника. А двух командиров равной степени подготовки в одном подразделении, части, соединении быть не может.

Отметим, что, например, во время Второй мировой войны в германских вооруженных силах не было политзанятий, политбойцов, политруков, комиссаров, военных советов и их членов, практически никто не занимался политработой в ее советском понимании, однако боевой дух, дисциплинированность, уважение к начальникам, товарищеские отношения между младшими и старшими, стремление во что бы то ни стало выполнить поставленные боевые задачи присутствовали в вермахте до самого последнего дня войны.

Аналогичным образом обстояло дело и в вооруженных силах антигитлеровской коалиции, где, насколько известно, никто не писал перед боем заявлений типа "хочу идти в бой консерватором" или же "в боевой поход намерен пойти лейбористом", а воевали умело, храбро, с достоинством защищая свои монархии и демократии. Не было никаких обращений военных советов, митингов в привычной нам форме, клятв и многого другого, столь характерного для жизни нашей армии и флота. Тем более в армиях антигитлеровской коалиции не могло и в принципе появиться столь любимого нашими политработниками призыва в бою: "Коммунисты, вперед!"

Ранее внушалось, что это одно из достаточно эффективных средств воздействия на создавшуюся в сражении обстановку. Однако если вдуматься в этот клич без былых предубеждений, то на практике получается несколько обратное: значит, замысел боя и принятые командирами решения оказались неверными, усилия родов войск и сил несогласованными, огневое поражение непродуманным и остается только одно - исправить допущенные в бою просчеты и недостатки личной храбростью членов партии. На деле же такие призывы чаще всего кончались только одним - гибелью рядовых коммунистов и невыполнением боевой задачи. Фанатизм в бою, как известно, почти никогда не дает долговременных результатов.

Таким образом, эффективность боевых действий от отсутствия партполитработы у наших союзников и противников в годы Второй мировой войны никоим образом не страдала и потери ни в какое сравнение не шли с огромными потерями на фронтах Красной Армии. Это поневоле наводит на мысль, что действенность политработы во многом является элементарным вымыслом самих же комиссаров. И помощь боевых листков и стенгазет в выполнении оперативных задач примерно равна нулю. Пожалуй, это отчетливо понимали и в те годы. Ценность тех или иных начальников и их структур рассматривали на войне в основном по их вкладу в конечный успех боевых действий и операций. Если присмотреться даже к воинским званиям членов военных советов фронтов на заключительном этапе Великой Отечественной войны, то, как правило, "главный комиссар" фронта был в звании не выше генерал-лейтенанта, в то время как командующий инженерными войсками или, скажем, артиллерией был генерал-полковником. В целом это не вызывает сомнений: талантливо разработанный и мастерски воплощенный в жизнь план инженерного обеспечения фронтовой наступательной операции гораздо важнее плана партийно-политической работы. Правда, говорить в те времена вслух об этом было не принято.

Положение сильно изменилось вскоре после Великой Отечественной войны, когда во главе армии и государства один за другим становились бывшие политработники. Свистопляска с партийно-политической работой в армии достигла в этот период наивысшей степени безумия. Вес того же начальника инженерных войск округа в сравнении с членом военного совета понизился практически до нуля, и он скатился, равно как и другие должностные лица управления округа, до уровня заурядного военспеца.

ГЛАВНЫЙ ИЗ ДОСТИГНУТЫХ РЕЗУЛЬТАТОВ

Сегодня уже смело можно констатировать, что в Вооруженных силах СССР никогда не существовало монолитного офицерского корпуса. Во многом его консолидации и цементированию объективно препятствовали политработники, хотя это никогда и нигде не было широко продекларированной целью существования политических структур в армии и на флоте.

Однако на деле в Вооруженных силах СССР всегда существовали два офицерских отряда - командиры и политработники, причем последние ни в чем не зависели от своих командиров-единоначальников, ибо располагали даже своими кадровыми органами. Выдвижение комиссаров на вышестоящие должности зависело только от воли вышестоящего политоргана, а никак не от мнения единоначальника и состояния дел в подведомственной части (соединении). У политсостава в Вооруженных силах была своя система жизненных ценностей и приоритетов в службе, которая практически не имела ничего общего с ориентирами командиров и начальников армии и флота.

Необходимо отметить, что сильнейшим оружием политработников в повседневной жизни была и партийная комиссия при политотделе частей и соединений, которая всецело использовалась наследниками комиссаров в своих целях. Наказав неугодного командира-коммуниста (других практически не было) в партийном порядке (объявив ему выговор с занесением в учетную карточку), во многом на успешной карьере этого офицера можно было ставить крест. По существующему положению командир уже не мог рассматриваться на вышестоящую должность или же быть направленным на учебу. Надо отметить, политработники, именно себя и считая единственными представителями Коммунистической партии в Вооруженных силах, весьма успешно пользовались дубиной партийной комиссии. Найти управу на своего же политработника ни один командир-единоначальник практически не мог. Этому мешала умело созданная инженерами человеческих душ система сдержек и противовесов, отлично защищающая политработников от даже во всех отношениях справедливого командирского гнева и неудовольствия. Единоначальник мог, разумеется, при необходимости пойти до конца и "на "принцип", но в этом случае он мог считать и свою собственную карьеру вполне завершенной.

Есть все основания полагать, что более всего политические работники опасались появления в Вооруженных силах СССР некоей офицерской корпорации, касты, иными словами, возникновения и упрочения среди служивого сословия страны корпоративного духа, позволяющего любому офицеру ощущать себя частичкой единого армейского организма. Пожалуй, в неявно заданном виде перед комиссарами постоянно ставилась эта нигде публично не озвученная задача - не допустить сплачивания командного состава армии и флота и его консолидации на основе правильно понятых национальных интересов. Яркой демонстрацией результативности выполнения политорганами этой функции явился август 1991 г.

Несмотря на существовавшую тогда в стране революционную ситуацию, военная элита ничем и никак себя в августовских событиях не проявила. Никакой самостоятельной роли офицерский корпус ни в ту пору, ни в последующих моментах переломного в истории страны десятилетия так и не сыграл, явившийся, по сути дела, только молчаливым свидетелем распада и гибели могучих Вооруженных сил СССР.

Военная элита страны так и осталась рыхлой, аморфной, пронизанной взаимными подозрениями, раздираемой противоречиями "на партийной основе". К этому следует приплюсовать, что головы военных к 1991 г. настойчивыми заботами политических структур были основательно забиты псевдоэкономическими и философскими знаниями, на основании которых сформулировать правильное видение современного мира и возможные пути дальнейшего развития собственной страны было абсолютно невозможно.

В умах даже высших офицеров царила такая социально-экономическая и политическая каша, которая в конечном итоге и не позволила выработать ни одного приемлемого по условиям обстановки варианта поведения. Таким образом, острие главного направления деятельности политструктур было направлено на разобщение собственного офицерского состава. Это явилось одной из основных причин распада Советского Союза и гибели его Вооруженных сил и в итоге ликвидации самих политорганов. В конечном счете судьба сыграла злую шутку с комиссарами. Ложно понятые цели привели к политическому самоубийству как самих исполнителей, так и руководителей процесса партполитработы.

Однако если сознание офицеров раньше было замутнено "правильным и единственно верным учением", то сегодня в головах командиров царит полный идеологический хаос или вакуум, являющийся прекрасной основой для нигилистических воззрений, наличие которых у офицерского корпуса страны в целом в высшей степени опасно. Политическую элиту России сегодня этот вопрос, похоже, не интересует.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Казалось бы, все это давным-давно перевернутая страница истории, которую не стоит и ворошить. Отнюдь. Недавняя директива Генерального штаба о введении должностей "заместитель командующего армией по воспитательной работе" и аналогичной штатно-должностной категории в корпусе свидетельствует о том, что полностью скомпрометировавшая себя всем ходом истории система начинает возвращаться. Невольно складывается впечатление, что до реанимации "партийного контроля" и вторичного пришествия политорганов в их уже основательно подзабытом виде остается уже совсем немного. Наконец, кто знает, не захочет ли сегодня какое-либо политическое движение или партия в стране воскресить былые формы идеологического воздействия на Вооруженные силы и подмять под себя возрождающиеся в армии и на флоте политические структуры (которые пока имеют вид воспитательных органов)? Нет сомнения, политический контроль государства над Вооруженными силами необходим и совершенно естественен в любой из демократических стран, однако он, безусловно, не должен принимать столь уродливых, неэффективных и даже опасных по своей сути форм, которые существовали в нашем недалеком прошлом.

Представьте себе, скажем, выполнение таких задач, как перекрытие плотины в короткие сроки с участием большого количества людей и техники, тушение пожара и многие другие ситуации, когда только четкие команды руководителя и точное их исполнение участниками трудового процесса могут обеспечить успешную деятельность коллектива. Если в этой обстановке начнутся обсуждения и разногласия, то понятно, что это ни к чему доброму не может привести, а срыв организованной работы пойдет только в ущерб всему коллективу и самому процессу.

Почему важны приказы

Для деятельности армии и флота подобные условия наиболее характерны.

Сама специфика военной службы требует высочайшей организованности, единства действий и твердого управления войсками. В боевой обстановке (а следовательно, и на учениях) у командира не всегда имеются время и возможность, чтобы объяснить каждому подчиненному, почему в данном случае нужно немедленно атаковать противника, в другом случае обойти справа или слева. Поэтому интересы выполнения боевой задачи, лучшего и согласованного применения для этого усилий всего воинского коллектива, сохранения жизни людей требуют подчинения воле командира и выполнения его приказов.

Однако всякий раз, когда есть возможность, командир должен не только приказать, но и уметь разъяснить и убедить, что и как надо делать, чтобы весь личный состав сознательно и с воодушевлением выполнял поставленную задачу. Именно поэтому демократизм и единоначалие в армии не противоречат друг другу.

Важно учитывать также, что единоначалие в Вооруженных Силах осуществляется на уставной основе, и в этом уже заложено одно из проявлений демократизма. Подлинный командир-единоначальник должен быть примером высокой ответственности, самоотверженного выполнения своего воинского долга, нравственной чистоты, близости к людям, быть строгим, требовательным по службе, но вместе с тем и внимательным к их нуждам.

Главные принципы единоначалия

Для командиров в руководстве войсками очень важно умело опираться на свой штаб, всячески стимулировать активность, самостоятельность и творчество военнослужащих на занятиях. И эта деятельность должна быть не формальной. В последние годы чаще стали проводиться встречи (как правило, в непринужденной обстановке) командиров и других старших начальников с личным составом с последующим оперативным разрешением обоснованно поставленных вопросов и нужд военнослужащих. Особое внимание уделяется тому, чтобы во всех инстанциях командиры, другие старшие начальники, офицеры штабов не по обязанностям, а по внутренней потребности были ближе к младшему звену офицеров, солдатам.

Кроме того, в армии и на флоте никто не освобожден от критики за злоупотребления и упущения по службе. Обсуждению и критике подлежат все стороны военной жизни, кроме приказов командиров и начальников. Есть утверждения, что демократизация подрывает основы воинской дисциплины. Эти опасения не имеют под собой основания. Если каждый военнослужащий глубоко поймет и сознательно воспримет необходимость всего этого, а командиры будут умело сочетать силу приказа, когда это необходимо, с убеждением воинов, духовной близостью к ним, приказ и демократизация будут лишь дополнять друг друга. Это не только не подорвет основы воинской дисциплины, но и будет способствовать сплочению коллективов и повышению их боевой способности.

Следует иметь в виду также, что создание условий для уважительной работы зависит не только от подчиненных, всего коллектива. Неисполнительность, нерадивость в работе, прикрываемые иногда демагогией, неуважительное отношение к старшим затрудняют не только продуктивную деятельность, но и вообще нормальную работу в коллективе.

Одним из таких важнейших, фактически фундаментальных основ функционирования Вооруженных Сил является принцип единоначалия. Полагаем, что в конструктивно-критическом анализе сегодня нуждается не сам принцип, а его содержательное наполнение - современное содержание управленческой деятельности командиров и начальников.

В Уставе внутренней службы определено, что единоначалие заключается в наделении командира (начальника) всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным и возложении на него персональной ответственности перед государством за все стороны жизни и деятельности воинской части, подразделения и каждого военнослужащего. Аналогичное определение дается и в военной энциклопедии. Обратим внимание на два важных, но, на наш взгляд, неоднозначных пункта этого положения: единоначальник несет ответственность перед государством и за все стороны жизни подчиненных.

Однако возможна и иная точка зрения, обычно излагаемая в так называемых "невоенных" источниках. Так, в энциклопедическом словаре "Управление организацией" единоначалие определяется как принцип управления, означающий предоставление руководителю какого-либо органа широких полномочий, необходимых для выполнения его функций, а также установление его персональной ответственности за результаты работы. В этом случае предполагается, что руководителю дают широкие, но функционально ограниченные полномочия. Несет же он ответственность за достигнутые результаты работы.

Важна ли подмеченная разница этих двух подходов для понимания происходящего сегодня в российских Вооруженных Силах? Думается, что да. Но при этом необходимо понять: почему управленец в воинском коллективе отвечает за все и каким образом он может держать ответ перед государством.

ТЕОРИЯ УПРАВЛЕНЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Современная практика управленческой деятельности органично вытекает из советского времени. Научные же основы советской управленческой деятельности были сформированы в 20-30-е гг. прошлого столетия. Так, известный специалист Е.М. Альперович отмечал, что существенное, если не решающее значение для любого предприятия имеют формы и методы управления. Ученый И.М. Бурдянский подчеркивал, что планирование и контроль - неизбежные спутники всякого разумного, а тем более научного управления, но это не означает обязательности для управляющего лица или аппарата непосредственно заниматься и планированием, и контролем. А.М. Гинзбург (Наумов) писал, что управление должно сочетаться с руководящей и регулирующей ролью государства: "Плановое начало не может иметь универсального применения и не может распространяться на все без исключения сферы деятельности... и на всю повседневную работу. Такое плановое руководство фактически свелось бы к административной регламентации".

Еще Ф.Э. Дзержинский отмечал: "Необходимо максимально сократить совещания и комиссии, поскольку расширяется система личной ответственности. Необходимо заменить систему централизованной ответственности ответственностью всех работников. Должны быть четкость и ясность, кто чем занимается, что изучает и за что отвечает". Э.К. Дрезен считал: "Дурной следует назвать привычку, которой обладают многие администраторы и работники: держать всю работу в своих руках, обставлять ее таким образом, что в случае их отсутствия никто ничего не знает, ничего не может найти и ничего не может сделать".

Уже в те годы шло активное обсуждение плюсов и минусов линейной и функциональной моделей управления. Считалось, что линейная организация предполагает исключительную многостороннюю компетентность руководителя, который должен выполнять административно-распорядительные, политические, коммерческие, производственно-технические, учетно-контрольные, планирующие и прочие функции. Функциональная структура большинством специалистов считалась более предпочтительной, прежде всего потому, что она основана на рациональном разделении функций между отдельными руководителями и сохранении за главным управляющим только роли организатора и "объединителя" этих отдельных функциональных руководителей. Фактически отличительной чертой функциональной системы является создание вместо единоличного руководителя коллективного, основывающегося на принципе строгого разделения управленческих функций между несколькими лицами.

Э.К. Дрезен в 1925 г. писал: "Главное - четко определить функции, с выявлением которых можно с полным основанием считать задачу формирования оргструктуры управления в значительной мере завершенной. К сожалению, существующие оргструктуры не базируются на предварительном выявлении функций. Подавляющее преобладание линейных принципов имеет в качестве неизбежного следствия чрезмерную бюрократическую волокиту, когда руководитель перегружен решением мелочных вопросов, сосредоточиться на которых с должным вниманием он просто физически не может". Не правда ли: это так похоже на загруженность современного руководителя или командира/начальника?!

По всей видимости, можно согласиться с мнением известного специалиста в области управления Ф.Р. Дунаевского. Он считал, что с увеличением управляемого населения между центральными органами и низовыми администраторами катастрофически разбухает промежуточное звено руководящих органов, которое призвано компенсировать превышение "административной емкости". Возникает административная иерархия, каждая последующая ступень которой как бы расширяет "административную емкость" вышестоящей. Проблема непрерывно растущего промежуточного звена становится все более острой, между центром и периферией сгущается туман бумажного производства.

Фактически так называемые "классики" отечественной управленческой науки ратовали за синтез линейного и функционального типов управления при понимании большей эффективности последнего. Однако на практике получилось иначе.

ПОЧЕМУ ВОЗОБЛАДАЛ ЛИНЕЙНЫЙ ПОДХОД

Мы вынужденно выходим в политическую плоскость, поскольку в условиях партийного государства (а СССР однозначно был таковым) реальные конкуренция, коллегиальность (не мнимая, а сущностная), четкая функциональная определенность объективно не могли не исчезнуть. Поскольку СССР был фактически одним экономическим синдикатом, то это привело к отмиранию конкуренции в экономике. Конкуренция в политике исчезла вместе с представителями политической оппозиции. Коллегиальность в принятии решений свелась к всеобщей безответственности, когда зачастую было не понятно: кто чем занимается и кто за что отвечает.

Администрирование и бюрократизация, распространяемые от имени руководства государства, поглотили самостоятельные и творческие ростки на всех уровнях общественного организма: от политики до управления самым маленьким коллективом. Так И.В. Сталин даже политическое управление представлял себе как управление аппаратное. Известны слова, сказанные им в 1920 г.: ":Страной управляют на деле не те, которые выбирают своих делегатов в парламенты при буржуазном порядке или на съезды Советов при советских порядках. Нет. Страной управляют фактически те, которые овладели на деле исполнительными аппаратами государства, которые руководят этими аппаратами". Четко охарактеризовал такую систему современный ученый А.В. Клименко, полагая, что политики ставят бюрократии цели не "извне" (от имени общества), а "изнутри" (от начальника к подчиненному).

Держалась же вся система общественного управления в СССР на политическом контроле, который осуществляли политические органы плюс партия и спецслужбы. Думается, что управление в Советской Армии в полной мере вписывалось в предложенную схему. А ответственность перед государством, о которой мы уже упоминали, командиры/начальники несли перед политорганами и партийными организациями. Именно институт партийно-политического руководства и был тем самым главным "спрашивающим" инструментом, если можно так выразиться - "государевым оком" в армии.

Итак, в организации управления в армии, как и в целом в стране, возобладала линейная схема. Это потребовало от военных управленцев, как мы уже писали выше, многосторонней компетентности и вынужденной всеохватной ответственности. Сегодня многим кажется естественным положение, при котором командир/начальник отвечает за все. Ведь обычно у офицера в подчинении находятся люди, он отвечает за технику, материальные ценности и т. д. Но действительно ли эта ситуация абсолютно нормальная?

Посмотрим внимательно на внутриармейские отношения с точки зрения кардинально изменившихся социальных отношений и контактов между армией и обществом:

В настоящее время нет очевидного недоверия со стороны руководства государства к военным специалистам, которое явно было после переворота 1917 г. Не зря же к военспецам как приставили комиссаров/политруков/замполитов в 1918 г., так и сохранили их до 1991 г. включительно;

Несомненно, что военное сообщество довольно аполитично и в большей своей массе всегда поддерживает руководство государства;

Пока профессия военного в России не является социально значимой и престижной.

Нет смысла продолжать этот перечень, поскольку ясно: отношения в российском обществе изменились. А вот внутриармейские отношения и система управления на основе принципа единоначалия, по сути, остаются прежними.

Но также понятно, что имеющаяся управленческая система не реформируется и не трансформируется сама по себе (армия довольно закрытый общественный институт). Тем более это исключено в армии - государственном институте, созданном и содержащемся государством для решения важнейших задач безопасности и войны. Получается, что внутриармейские отношения могут быть изменены только по решению политического руководства государства. Сегодня президент страны, другие руководители органов государственной власти демонстрируют политическую поддержку Вооруженным Силам. Однако поддержка и эффективные управленческие воздействия - совсем разные вещи. Подчеркнем еще один важный момент: взамен института партийно-политического руководства ничего не создано. Так кто же может и будет реформировать армейскую систему управления изнутри?

Предложим свой, весьма дискуссионный, вариант, условно назовем его менеджерским. Теоретически он аксиоматично вытекает из Конституции Российской Федерации и одного из положений Основного закона государства о том, что единственным источником власти в России является ее народ. Кто же такой менеджер? Словарь дает такое определение: 1) член организации, осуществляющий руководство людьми, определяющий цели работы, вырабатывающий и принимающий решения по эффективному взаимодействию людей по достижению намеченных целей; 2) наемный профессиональный управляющий. Итак, командир должен быть управляющим. Но что это значит практически? И может ли управляющий отвечать за все?

Думается, что здесь мы выходим на серьезную терминологическую проблему. Полагаем, что отвечать за все может только хозяин, но не управляющий. Неслучайно словарь определяет "хозяина" (в экономическом плане) как полновластного распорядителя своим имуществом, своей жизнью, как лицо, которое может действовать в данной обстановке независимо. Очевидно, что объективно роль хозяина в армии принадлежит высшему руководству государства, но никак не командирам/начальникам.

Таким образом, управление в армии должно обеспечить эффективное оказание услуг (в первую очередь в сфере безопасности и обороны) гражданам и государственной власти. Следовательно, командиры/начальники - это, по сути, наемные управленцы (во всяком случае, они должны позиционироваться и являться таковыми), которых наняло государство для осуществления четких управленческих функций. Но они не хозяева армейских коллективов, ибо реально ограничены действующим законодательством и должны быть ограничены функционально. Еще раз подчеркнем эту важную, на наш взгляд, мысль. Уставы и законы ограничивают деятельность командира/начальника в правовом поле, но, видимо, они в полной мере сегодня не способны ограничить его в функциональном поле. Таким ограничителем во многих странах является контракт. В ряде стран в контракте более четко детализированы обязанности каждого военнослужащего по его конкретной должности.

ЧТО ДОЛЖЕН РЕГЛАМЕНТИРОВАТЬ КОНТРАКТ

В нашей же армии в контракте пока прописаны обязанности некоего абстрактного военнослужащего. Положения контракта в России, по сути, фактически не отличаются от уставных положений четкой функциональной регламентацией действий военнослужащего. И действительно, зачем нужен контракт, когда все обязанности военнослужащего изложены в уставах, а командир/начальник и так за все отвечает?!

Категорически не согласимся с утверждением, что устав эффективно регламентирует все внутриармейские отношения. Уставы не могут ограничить самовластие командиров, самодурство, субъективное отношение к подчиненным и т.д. Недавно открыл январский номер журнала "Коммунист Вооруженных Сил" за 1991 г. и убедился, что в условиях снижения авторитета партийных и комсомольских организаций из армейских коллективов почти исчезли ограничители всевластия командиров/начальников. Авторы описывают ситуацию с лейтенантом Василенко, который знал технику, умел работать с людьми, но однажды, после того как его взвод был снят с занятий наводить порядок на территории к приезду очередного начальства, высказал командиру части свое негативное отношение к такой практике. Ответная реакция последовала незамедлительно. За малейшее упущение по службе - взыскание, офицер не вылезал из командировок. Формально вроде бы командир все делал верно, в рамках устава, а вот по сути...

А что, собственно говоря, изменилось с тех пор? Прошло между тем более 15 лет. Поэтому еще раз отметим, что в борьбе с субъективизмом в армейских отношениях четко видна слабость действующих уставов.

Полагаю, что отношения между государством в лице Минобороны и управленцем армейского коллектива также должны быть как можно более подробно регламентированы контрактом. Важно всем (обществу, власти, офицерскому составу) психологически перестроиться и понять, что офицер/управленец не может являться собственностью государства, не должен быть многофакторно зависимым от него. Он в первую очередь гражданин с многочисленными частными интересами. Поэтому экономическая и финансовая зависимость и несамостоятельность офицерского состава невыгодна в первую очередь государственной власти, которая вынуждена сотрудничать не с самостоятельной личностью, а с зависимым чиновником в погонах. А нужен ли сегодня государству такой управленец в армии? Вряд ли такой командир/начальник станет проявлять инициативу, наоборот, он скорее будет ждать положенного количества благ от государства и вышестоящего начальника (то есть от тех, от кого он реально зависит).

Считаю, что одних уставов, фактически (за исключением отдельных косметических изменений) оставшихся прежними с советских времен, сегодня уже недостаточно. Сущность принципа единоначалия в них не подвергается сомнению. Все же уместна широкая дискуссия в Вооруженных Силах по поводу реального единоначалия и влияния этого принципа на эффективность функционирования Вооруженных Сил. Нужна ли сегодня такая дискуссия? Скорее всего, да. Но вот недавно знакомый - руководитель полкового звена сказал мне: "Если хочешь поговорить, давай поговорим. Но от этого ничего не изменится".

Менять же придется многое. Нам кажется, что военным руководителям нужно быть готовыми к новым требованиям руководства государства. Оно ведь в любой момент может потребовать от Минобороны внести серьезные изменения в уставы, принципиально поменять суть контракта, изменить мотивацию учебного процесса в военно-учебных заведениях. И самое главное - воспитать в армейской среде умного, интеллектуального управленца, что будет сделать очень непросто.

Почему мы считаем, что новые требования со стороны руководства государства обязательно последуют? Потому что фактически менеджерский подход к управлению в стране уже заложен правительством Российской Федерации в Концепции административной реформы. Специалисты обратили внимание, что высший орган исполнительной власти озабочен повышением качества и доступности государственных услуг. Подчеркнем: услуг. Оформлены эти услуги будут в административные регламенты исполнения государственных функций и предоставления государственных услуг. Придется регламенты разрабатывать и Министерству обороны. Целью же всей деятельности министерства, как представляется, должно стать гарантирование высокого качества услуг в области безопасности и обороны.

А вот в какой мере принцип единоначалия в армии в его традиционном понимании будет в настоящее время способствовать повышению качества услуг, предоставляемых государством в этой сфере, это пока открытый для дискуссии вопрос.

Единоначалие официально закрепляется законодательными органами государства в военном праве . К примеру, в СССР и Российской Федерации нормативно-правовым актом, подтверждающим право командира на единоначалие во вверенном ему военном формировании , является Устав внутренней службы .

Командир (начальник) имеет право единолично (без чьего либо вмешательства или указания) принимать решения, отдавать приказы, распоряжения и обеспечивать их выполнение согласно положениям воинских уставов, законов государства и служебных инструкций :

Статья 33. Единоначалие является одним из основных принципов строительства Вооруженных Сил, руководства ими и взаимоотношений между военнослужащими. Единоначалие заключается в наделении командира (начальника) всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным и возложении на него персональной ответственности перед государством за все стороны жизни и деятельности воинской части, подразделения и каждого военнослужащего.
Единоначалие выражается в праве командира (начальника), исходя из всесторонней оценки обстановки, единолично принимать решения , отдавать в установленном порядке соответствующие приказы и обеспечивать их выполнение.

Устав Внутренней Службы ВС РФ. Раздел «Единоначалие. Командиры (начальники) и подчиненные. Старшие»

Командир (начальник) имеет право отдавать подчиненному приказы и требовать их исполнения. Подчинённый обязан исполнить данный ему приказ.

Отказ подчинённого выполнить приказ командира (начальника), в зависимости от законодательства государства, уровня последствий и обстоятельств, считается дисциплинарным проступком либо уголовным преступлением, подрывающим единоначалие.

Единоначалие в боевых действиях

Единоначалие и централизация

Успешность ведения боевых действий основана на централизации управления войск . Общевойсковой бой ведётся в соответствии с замыслом старшего командира, который для выполнения общей задачи должен согласовывать усилия всех сил и средств, участвующих в бою.

Централизация управления войсками - это объединение старшим командиром всех действий подчиненных и приданных подразделений и частей общим планом боевых действий в направлении их усилий для выполнения поставленной боевой задачи. Централизация не исключает, а предполагает широкую инициативу подчиненных. Стремление к решительным действиям, желание найти рациональные способы выполнения боевой задачи, стремление к самостоятельности в сложной обстановке играют большую роль для достижения успеха на поле боя .

Использование единоначалия

Согласно мнению советских военных теоретиков, право на единоначалие должно использоваться в следующем :

• Каждый командир обязан проявлять разумную инициативу в определении способов выполнения полученных задач;
• При резком изменении обстановки и при отсутствии возможности своевременно получить необходимые распоряжения от вышестоящего командования командир должен принять на себя всю полноту ответственности и, руководствуясь общей целью и замыслом старшего командира, самостоятельно реагировать на изменения обстановки, принимать необходимые меры для выполнения боевой задачи;
• Предоставление полной инициативы должностным лицам в определении способов выполнения поставленных задач на всех уровнях управления войсками;
• Офицер должен, не боясь ответственности, в критический момент боя использовать все имеющиеся возможности для достижения успеха.

Главным условием эффективного использования всех преимуществ, предоставляемых единоначалием, при внезапных и резких изменениях обстановки и отсутствии указаний старшего командира должно быть своевременное ориентирование командирами и штабами подчиненных о возможных действиях войск в ходе боя .

Ответственность в единоначалии

Единоначалие неразрывно связано с принципом личной ответственности командиров (начальников) за принимаемые решения и результаты выполнения поставленных задач.

Командиры-единоначальники на всех уровнях несут полную ответственность за все стороны жизни и деятельности подчиненных им войск. Несмотря на то что каждый командир при решении задач управления войсками опирается на воинский коллектив и использует помощь других должностных лиц органов управления, командир несёт личную ответственность за целесообразность принятого решения на бой, за правильность и обоснованность решений, принимаемых в ходе боя, за эффективность использования в бою имеющихся сил и средств и за конечные результаты выполнения войсками поставленных боевых задач.

При принятии нецелесообразных решений, за неумелое и неэффективное применение в бою подчинённых подразделений и частей, за неполное выполнение поставленных задач (с нарушением временных сроков или невыполнение поставленных задач), командир привлекается к ответственности по законам военного времени .

Согласно Уставу внутренней службы ВС РФ командир, являющийся единоначальником, несёт ответственность :

• за невыполнение задач, поставленных перед возглавляемым им формированием;
• за отсутствие порядка, описанного в воинских уставах и служебных инструкциях, во вверенном ему формировании;
• за отсутствие боевой готовности подчинённого ему формирования;

Исторические аспекты единоначалия

Следует заметить, что в ранние исторические периоды единоначалие не являлось обязательным атрибутом вооружённых сил. В государствах античной эпохи встречались случаи присутствия коллегиальности в управлении войск. К примеру, данное явление имело место в древнеримской армии в эпоху до военной реформы Гая Мария в I веке до нашей эры. До реформы легионом командовало 6 трибунов в порядке очереди, а манипулой - два центуриона . Коллегиальность на всех уровнях в ту пору была характерной для магистратур Римской империи. После реформы Гая Мария, нацеленной на профессионализацию римской наёмной армии, был осуществлён переход к единоначалию и командовать легионом стал легат . Данные реформы усилили централизацию управления войсками и его повиновение полководцу .

Считается, что современную основу единоначалия в германской армии в XIX веке положил генерал-фельдмаршал Хельмут фон Мольтке .

В дальнейшей истории Германии принцип единоначалия подчёркивался важнейшим в управлении войск :

Принцип единоначалия в управлении войсками, не допускавший побочных путей отдачи приказов и приказаний, а также свобода принятия решений давали общевойсковому командиру возможность уверенно проводить свое решение в жизнь. В сухопутной армии в отличие от высших органов ОКВ этот принцип неограниченной командной власти проводился, как и прежде, с достаточной последовательностью.

В истории СССР имелись прецеденты отхода от проверенного принципа единоначалия. Это было связано с субъективным восприятием советскими властями некоторых командиров как неблагонадёжных исполнителей. Данное явление появилось в годы Гражданской войны .

В связи с острой нехваткой кадровых офицеров в РККА , советские власти вынуждены были принимать на командирские должности так называемых "бывших офицер царской армии " ("бывших"), которые считались политически неблагонадёжными. Для контроля над их деятельностью был учреждён институт военных комиссаров . Причём комиссары приставлялись ко всем командирам, включая тех, кто состоял в коммунистической партии. В повседневности это приводило к двоевластию: приказ командира без подписи комиссара считался недействительным, что не могло не сказываться на функционировании войск .

Ещё до окончания Гражданской войны по инициативе ряда командующих фронтами должности военных комиссаров упразднялись. Так, 24 января 1920 года командующий Туркестанским фронтом Фрунзе М. В. своим приказом ввёл единоначалие во вверенных ему войсках, упразднив должности комиссаров при начальниках и командирах, назначив вместо комиссаров помощников по политработе.

По окончании Гражданской войны начал поэтапно осуществляться переход от надзорного института комиссаров к единоначалию. 23 января 1920 года вышел приказ РВС №117 «Об учреждении единой структуры политорганов Красной армии», которым вводилось единоначалие в батальонах. Должность помощника командира по политработе сохранялась на уровне командира полка. Этим же приказом должность комиссара сохранялась только для наиболее важных штабов и учреждений. Также вводилось единоначалие для беспартийных командиров, не состоящих в ВКП(б) .

В 1922 году на XI съезде РКП(б) было официально объявлено о постепенном переходе вооружённых сил на единоначалие. До 1925 года советское правительство ввело аттестацию для командиров, которые после проверки имели право быть командирами-единоначальниками .

Конфликты в единоначалии

Главным и фактически единственным фактором, подрывающим единоначалие и, соответственно, дисциплину в войсках, считается неповиновение или неисполнение приказа, отданного командиром (начальником) .

Данный фактор приобретал и приобретает особо важное значение в условиях войны, когда возникали и возникают ситуации, при которых командиры (начальники) в силу складывающихся обстоятельств, субъективных причин либо иной личной мотивации отдавали подчинённым приказы, явно нарушающие морально-этические нормы, правила ведения войны и уголовное законодательство (заведомо преступный приказ). По мировой практике, чаще всего подобные преступные приказы отдаются в отношении мирного населения.

В данном случае в зависимости от принадлежности к государству единоначалие командира может быть законодательно ограничено.

К примеру в вооружённых армиях многих западноевропейских государств (а также в ВС РФ) подчинённый имеет право не выполнять приказ командира (начальника), если считает его заведомо преступным. При этом подчинённый не понесёт никакой административной либо юридической ответственности, если невыполненный приказ действительно являлся таковым .

Согласно международным правовым нормам, единоначалие командира (начальника) не исключает уголовной ответственности подчинённого по международному праву за выполнение заведомо преступного приказа. При этом формулировка возможности не исполнить преступный приказ гласит так: «сознательный выбор был фактически для него возможен» .

Единоначалие и коллегиальность

В единоначалии заложен отрицательный момент. Он заключается в последствиях нерациональных или необдуманных решений, принятых командиром (начальником) из-за субъективной оценки по стечению обстоятельств, в результате дезинформации противником, по состоянию здоровья или из-за иной личной мотивации при рассмотрении следующих вопросов:

• оценка сложившейся ситуации в ходе боевых действий;
• оценка какого-либо аспекта функционирования возглавляемого им формирования в мирное или в военное время;
• оценка личных качеств подчинённого (кадровый вопрос).

В вооружённых силах последствия принятия ошибочных решений во время боевых действий всегда приводят к тяжёлым безвозвратным людским и материальным потерям. Во многих случаях ошибочность действий командира высокого ранга влияет на исход войны. Поэтому в вооружённых силах многих государств предусматривается коллегиальность в принятии важного решения по какому-либо вопросу. На высшем уровне формирований (объединение , род войск) это проявляется в форме военного совета . . На уровне подразделений , воинских частей и соединений коллегиальность представлена рабочим совещанием в штабе, на котором производится обсуждение текущей обстановки, поступивших боевых приказов и выслушиваются мнения командиров подразделений и начальников служб. При этом решение, принятое коллегиальным советом, не носит обязательный характер. Оно носит исключительно рекомендательный характер и последнее слово в принятии окончательного решения остаётся за командиром. То есть единоначалие в вооружённых силах выше коллегиальности .

В редких случаях решение коллегиального совета может оказаться вне сферы единоначалия (влияния командира). К таковым относится решение Суда офицерской чести , которое принимается членами коллегиального совета, попавшими туда на выборной основе. Командир формирования не может повлиять на их решение, а может только обжаловать его.

Также единоначалие командира (в зависимости от принадлежности к вооружённым силам) может быть ограничено в кадровых вопросах. К примеру, командир воинской части (соединения) обязан принять решение аттестационной комиссии, представленной старшими офицерами, решающими вопросы об очередном повышении воинского звания, о служебном соответствии либо занятию более высокой должности каким-либо военнослужащим и т.д.

Меры по поддержанию единоначалия

В мирное время

Неповиновение или неисполнение приказа в вооружённых силах (независимо от принадлежности к государству) несёт за собой дисциплинарную или уголовную ответственность.

В мирное время таковыми мерами наказания являются:

• назначение одного или нескольких внеочередных суточных дежурств;
• служебное взыскание (выговор, строгий выговор, объявление о служебном несоответствии);
• материальное взыскание (ограничение жалованья, штрафы);
• ограничение служебного (карьерного) роста;
• временное отстранение от исполнения служебных обязанностей;
• понижение в должности;
• понижение в воинском звании;
• арест и содержание на гауптвахте ;
• увольнение из рядов вооружённых сил.

В военное время

Считается, что тяжёлые последствия от неповиновения либо неисполнения приказа чаще всего возникают в условиях боевых действий, когда выполнение боевой задачи и жизнь военнослужащих непосредственно связаны с неукоснительным выполнением всех приказов командира (начальника) :

Невыполнение приказа наносит вред, а в боевой обстановке оплачивается кровью. Невыполнение боевого приказа - есть тягчайшее преступление...

Права и обязанности красноармейца

В связи с этим во многих государствах законодательно вводились особо жёсткие меры по принуждению к беспрекословному выполнению приказов.

Суровые дисциплинарные наказания, связанные с казнью военнослужащих за неповиновение или неисполнение боевых приказов зафиксированы с античных времён. К примеру в Римской Империи таковым наказанием являлась децимация .

К подобным мерам прибегали военачальники Армии Монгольской империи , в которой за неисполнение боевого приказа одним всадником казнили весь десяток, одним десятком - всю сотню .

Применение оружия является крайней мерой и допускается, если все другие меры, принятые командиром (начальником), оказались безуспешными либо когда по условиям обстановки принятие других мер окажется невозможным.
Перед применением оружия, если позволяет обстановка, командир (начальник) обязан предупредить об этом неповинующегося. О применении оружия командир (начальник) немедленно доносит по команде.
Командир (начальник), не принявший мер воздействия для восстановления порядка и дисциплины, несет за это ответственность.

Статья 7 Дисциплинарный Устав ВС СССР

Данное положение Дисциплинарного устава фактически означало расстрел на месте без суда и следствия.

Из современных государств такой метод поддержания единоначалия и дисциплины в воинских формированиях на данном историческом этапе решила ввести Украина в феврале 2015 года :

Статья 221 (в оригинале) : Командири (начальники) в особливий період, у тому числі в умовах воєнного стану чи бойовій обстановці, з метою затримання військовослужбовців, які вчиняють кримінальні правопорушення, пов"язані із непокорою, опором чи погрозою начальнику застосуванням насильства, із самовільним залишенням бойових позицій та визначених місць дислокації військових частин (підрозділів) в районах виконання бойових завдань, мають право особисто застосовувати заходи фізичного впливу, спеціальні засоби, а в бойовій обстановці також зброю чи віддати підлеглим наказ про застосування таких засобів, якщо в інший спосіб неможливо припинити злочинні діяння.
В переводе на русский : Командиры (начальники) в особый период, в том числе в условиях военного положения или боевой обстановки, с целью задержания военнослужащих, которые совершают уголовные правонарушения, связанные с неповиновением или угрозой начальнику применением насилия, с самовольным оставлением боевых позиций и определённых мест дислокации войсковых частей (подразделений) в районах проведения боевых заданий, имеют право особого применения мер физического воздействия, специальных средств, а в боевой обстановке также оружием, или отдать подчинённым приказ о применении таковых средств, если иным способом невозможно прекратить преступные действия

ЗАКОН УКРАЇНИ про внесення змін до надання командирам додаткових прав та покладання обов"язків у особливий період
- Закон Украины о внесении изменений в наделении командиров дополнительными правами и возложении обязательств в особый период

См. также

Примечания

1. Военный энциклопедический словарь (ВЭС),М.,ВИ,1984 г., страница 146 и 251